Війна

[Cross]

Раніше ми могли приховувати від себе те, що нація вмирає, ігнорувати хворобу, відкидати на пізніше вивчення діагнозу. Нині, завдяки Януковичу, реальність відкрилася у всій своїй простоті.

Закон про подальшу дискримінацію української мови у першому читанні був прийнятий не стільки депутатами, скільки бійцями спецпідрозділів МВС: три ряди стін з залізних щитів навколо ВР, ніколи не бачена тут до того кількість міліції.

У другому читанні цей закон було прийнято поза регламентом і процедурою… (нині вже можна вільно висловлюватися російською: нає…али). В цілому це відповідає історичній традиції: російська мова та московська культура завжди впроваджувалися в Україні насильством і шахрайством.

Що змінить цей закон? Майже нічого. Преса й до нього була російськомовною, телебачення завжди було антиукраїнським. В Криму, Одесі та інших районах інтенсивної русифікації діловодство і так провадиться радянським варіантом "вєлікого, могучєго".

У Києві половина вивісок та реклами і без того російські. Закон дасть змогу остаточно відмовитися від українського дубляжу художніх фільмів та українських підручників в навчанні. Проте, останні два роки для всього цього вистачало і Табачника.

Отже, російська мова має реальні переваги в Україні, навіщо регіонали закріплюють це формально? Їм важливо принизити нас, опустити. Обікрасти й залякати мало. На нас треба ще й помочитися.

Останніми тижнями наївні українці багато розважали за причини підняття мовного питання, казали – щоб відволікти народ від справді важливих тем, або, щоб продемонструвати базовому електорату виконання бодай однієї обіцянки, або, щоб Москва зглянулася й трохи знизила ціни на газ…

Насправді, це другорядне. Все значно простіше: вони нас справді, щиро не люблять. Обкрадають нас вони з меркантильних міркувань. Відбирають у нас мову цілком безкорисливо. Слухняних українців вони зневажають. Неслухняних - ненавидять.

Всі ці роки ми намагалися не помічати фактів ксенофобії по відношенню до українців з боку національних меншин.

Найбільше не задоволені українською державою саме ті меншини, представники яких обіймають в ній найбільше керівних посад.

Раніше ми могли приховувати від себе те, що нація вмирає, ігнорувати хворобу, відкидати на пізніше вивчення діагнозу. Нині, завдяки Януковичу, реальність відкрилася у всій своїй жахливій простоті.

Врятувати нас може лише пересадка кісткового мозоку. Або й головного. В усьому світі це називається не реформи, не вибори, не боротьба за демократію, але національно-визвольна війна.

І, якщо ми все ще боїмося її розпочати, це зовсім не означає, що варто переконувати себе в тому, що це не єдиний вихід.

Колись мені довелося служити в радянській армії. Життя роти трималося на приниженні одних військовослужбовців (слов‘ян) іншими (кавказцями і середньо азіатами). Я був серед тих, хто принижував і з цікавістю спостерігав за одним українським хлопчиком, який страшенно боявся.

Але він не намагався знайти задоволення чи раціональний сенс у власному приниженні. Якось вночі він наважився і табуреткою спробував вбити того, хто знущався над ним найбільше. З цього моменту він став людиною. Браття й сестри, поки ми не наважились, давайте принаймні мріяти про ніч.

Стан внутрішньої окупації переживають всі європейські країни. У Франції не забороняють французьку мову, але забороняють бути французами. В Норвегії вчинок Брейвіка був жахливим, але логічним (він схопився за табуретку).

В Україні форми ординського панування особливо потворні наприкінці так званої "незалежності".

Незалежна держава була створена зовсім не тими, хто за неї боровся. Керувалася тими, хто її не любив і населена тими, кому не потрібна.

Ця форма існування себе вичерпала. Далі Україна або помре уві сні, або прокинеться для національно-визвольної війни з притаманним цій війні арсеналом, тактикою та методологією.

Ми за вами, читаче, боїмося воювати самі, але все, що в нас є, ми маємо віддати на допомогу тим, хто наважиться.

Все спростилося: є ми і вони, чорне і біле, зло і добро, Україна і азійська орда, раби і начальство, мєнти і повстанці.

Хто чим озброєний – он той стискає камінь,
Щелепу віслюка, той бритву, там праща́,
Змайстрована з паска, поцуплений ланцюг (з цим я),
Ті будуть бити бітами, колотимуть ножами.
Ми всю історію чекали цю війну.
Я вірю в Бога, бачу сатану.

[Slavico]

Сообщение от Cross

на приниженні одних військовослужбовців (слов‘ян) іншими (кавказцями і середньо азіатами). Я був серед тих, хто принижував

[Cross]

В 1985г. меня пригребли в армию. Я попал в учебную часть под Ригой. Во
взвод, который готовил командиров БМП-2. Она была тогда сравнительно новой
техникой.
Динамику демографических процессов в Империи лучшее всего можно было
ощутить в Советской Армии. С каждым годом увеличивался процент закавказской
и среднеазиатской молодежи, уменьшалось количество славян. В учебном полку
под Адажи больше всего было азербайджанцев.
Полк был образцово показательным - это означало, что все время, когда
солдаты не стояли в строю, они белили бордюры, рвали руками траву, красили,
копали, мыли, чистили и все это оставляло совсем мало времени на боевую
подготовку. Система была построена таким образом, что в принципе не могла
подготовить ни одного хотя бы более-менее дельного механика, наводчика или
командира БМП. Учебный процесс в Советской Армии был максимально
формализован. Никого не интересовал результат. Все два года солдаты стреляли
одно и то же упражнение с АК-74, на тех же расстояниях, в том же порядке
появлялись грудная мишень, ростовая мишень, такое же упражнение стреляли
наводчики БМП и танкисты. Никого не интересовало, что важнейшее в стрельбе -
верно, выставить прицел, а значит сориентироваться в расстояниях.
По штатному расписанию мотострелковой роты, в составе каждого взвода
предусматривался снайпер. Я не видел ни одного, (а видел я их много), кто бы
умел пристрелять свою винтовку. Через год службы, как сержант, я был
поставлен дрючить трех снайперов роты на каких-то очередных стрельбах.
Стреляли по ростовой мишени на стандартном расстоянии 400 м. Все трое были
из последнего набора и принадлежали к разным национальностям.
Армянин, азербайджанец и украинец-пятидесятник с Винницы. Когда после
первых выстрелов стало ясно, что враг может не волноваться, я сказал
земляку: "если кто-нибудь из этих двух попадет раньше тебя, я тебя
замордую". Он помолился, зажмурил со страху глаза и стал стрелять не целясь.
Он не промахнулся ни одного раза. "Видите, - сказал я кавказцам - Бог
пятидесятник".
Позже земляк отказался принимать присягу и был переведен в строительные
части (в восьмидесятых за отказ присягать уже не сажали). Он принадлежал
секте, которая слишком буквально воспринимала заповедь "не убей". Его талант
пропал зря.
Даже винтовка СВД уже является слишком сложной техникой для солдата
срочной службы. Армия учит ненависти к технике, ненависти к оружию и к своим
боевым товарищам. Если бы началась война, я первым делом отстрелял бы
человек десять из моей роты, чтобы они не застрелили меня. Еще я попытался
бы убить кое-кого из офицеров.
Пользоваться современным оружием и военной техникой способны только
добровольцы, люди, которые занимаются войной как делом своей жизни. Тем не
менее, в советском подходе к использованию военнослужащих была своя логика.
Пехотинца делает строевая, а не стрельбы. Если средняя предполагаемая
продолжительность жизни мотострелкового полка в полномасштабном военном
конфликте ровняется сорока минутам, то стоит ли обращать внимание на
индивидуальные качества бойца?
По окончании срока пребывания в учебном полку, я получил свой первый
опыт организации локальной межэтнической войны. Нас должны были отправлять в
войска. Роту выселили из казармы. Днем нас возили на строительные работы в
Ригу, а ночью мы спали на полу в одном из учебных корпусов.
В подвале одного из недостроенных домов у меня случилась стычка с
черкесом, который примыкал к азербайджанскому землячеству, потому что был
единственным черкесом в полку. Он схватил меня за одежду и прижал к бетонной
стене. Пяткой ладони я ударил его в нос и через заднюю подножку повалил на
пол, после чего побил ногами.
Я вышел из подвала и начал размышлять. Не позднее, чем сегодня вечером,
меня начнет бить половина полка. Вру, не половина, но человек тридцать
соберется наверняка. В худшем случае, меня покалечат или забьют на смерть, в
лучшем, я кого-то покалечу или, скорее всего, убью, и меня посадят. Я понял,
что необходимо создавать организацию. Я собрал всех славян роты (их
набралось человек двадцать) и обратился к ним с речью:
- Товарищи! - сказал я им - полгода вас здесь бьют и ни одного раза
никто из вас не помог друг другу. Нам здесь оставаться недели две. Это время
беспредела. За это время вас опустят окончательно. Я предлагаю договориться
действовать вместе, как кавказцы. Тому же, кто в случае чего не подпишется
за товарища, все вместе поотбиваем почки. Нас достаточно много. Пару раз
отобьемся, никто больше не сунется".
Все согласились, хотя я не заметил огня упорства в их глазах. Если бы
мне тогда немного больше опыта, я мог бы полностью предусмотреть поведение
каждого потом. Подобные союзы слабых людей (союзы созданные страхом)
целесообразно скреплять кровью. Я мог бы тогда выбрать самого слабого,
спровоцировать его возразить мне и побить его, при всех сломать ему
что-нибудь и вынудить каждого ударить хотя бы по разу. Такой ритуальный жест
дал бы толчок, породил бы совместную психологию группы. На некоторое время
превратил бы это стадо в стаю. Кроме того, нужно стараться уравновесить
страх. Троцкий был прав: "Солдат должен быть поставлен перед выбором между
возможной смертью на фронте, и неизбежной смертью в тылу".
Но тогда я не знал всего этого. Мордобой начался вечером. Славяне
испугались, меня вяло поддержал только один, да и тот с внутренней
готовностью быть побитым. Так и случилось: его отключили в самом начале. Я
схватил ржавую косу с обломанным на половину черенком (ее я заранее спер из
подсобки) и бросился на них, как будто франк на сарацинов. Одному я таки
хорошо попал по рукам и по голове и все поняли серьезность моих намерений.
Сложилась патовая ситуация, я стоял спиной к стене и махал косой. Они,
человек пятнадцать, держались на безопасном расстоянии и делали угрожающие
движения. Так стояли мы несколько минут и кричали друг на друга. Наконец,
один из них предложил мне драку один на один.
- Давай выйдем, - сказал он - если ты мужчина".
Я согласился. Мы вышли за учебный корпус и увидели там толпу
азербайджанцев. "Ты же сказал, что один на один" - сказал я. "Что поделаешь
- ответил он - Такой солдатский судьба! "
Я попытался прорваться и сбежать, но сзади меня ударили по голове
бревном и, когда я упал, стали добивать, но я скоро потерял сознание. Потом
кто-то отвел меня в госпиталь. Как ни удивительно, мне ничего не сломали и
не отбили и, если не считать сотрясения мозга, все обошлось хорошо.
Следующие пару дней я провел в госпитале и классно бы отдохнул, но туда
заявился майор особист, чтобы допросить меня. Как выяснилось, моя
организационная деятельность имела некоторые последствия. Драки продолжались
и на другой день и это перекинулось еще на одну роту. В результате одному из
славян порвали селезенку и еще что-то в животе. Его не успели довезти в
окружной госпиталь, он умер. Среди наших у кого-то хватило духа и он
проломил молотком скулу какому-то азербайджанцу.
Особист искал зачинщиков и подозревал, что я один из них. Я понял, что
нужно линять. Я пошел в штаб к одному знакомому негодяю (он был писарем) и
попросил его, чтобы он вписал меня в команду, которую сегодня отправляли в
войска. Через пару дней я уже был командиром отделения одного из взводов
мотострелковой роты образцово-показательного полка "Железной дивизии"
Прикарпатского военного округа...

(с) Д.Корчинський - Війна у натовпі

[Kirin]

Как можно на столько быть увлеченным этим всем. Не пойму. Разве нельзя заниматься более полезными вещами?

[Yurgen]

Ну что я могу сказать - жесть

[luc4luch]

даааа, это капец жетско

[Steff]

Полная жесть! Не понимаю я этого

[AleX_Stasiuk]

Как по мне это быстро не кончится

[Leroi]

"Если бы началась война, я первым делом отстрелял бы
человек десять из моей роты, чтобы они не застрелили меня. Еще я попытался
бы убить кое-кого из офицеров." - Очередное доказательство что срочная служба не нужна, а нужны одни контрактники.